Карикатура: Мирас Нурмуханбетов.

Досым Сатпаев заявил, что с самого начала функционирования Евразийского экономического союза Казахстан попал в плен нескольких иллюзий и мифов, которые быстро разбились о суровую реальность. Аrasha.kz предлагает читателям рассуждения политолога о перспективах ЕАЭС и выгоде от участия в нем Казахстана, опубликованные на его странице в Facebook.

«В английском языке есть выражение «white elephant» («белый слон»). Это название идет из старой традиции некоторых стран Юго-Восточной Азии, где монархи могли в знак своей милости подарить священного белого слона. Нередко это делалось специально, чтобы разорить знатного человека, который впал в немилость, так как подарить, продать или использовать слона в хозяйстве ему было нельзя, а уход за ним и содержание обходилось в гигантские суммы.

Для Казахстана ЕАЭС – тот же «белый слон», который создает ущерб нашим экономическим интересам. И вся абсурдность ситуации заключается в том, что этого «белого слона» мы сами себе выпросили.

Казахстанские власти с самого начала функционирования ЕАЭС попали в плен нескольких иллюзий и мифов, которые быстро разбились о суровую реальность. И главная иллюзия заключалась в том, что, войдя в ЕАЭС, республика сразу получит доступ на 170-миллионный рынок, а другие участники ЕАЭС с удовольствием откроют свои рынки для казахстанских товаропроизводителей. Но выяснилось, что продавать мы можем в основном только сырье и продукцию с низкой добавленной стоимостью.

В результате Казахстан открыл свой рынок для иностранных товаропроизводителей, импортируя больше из других стран ЕАЭС, чем экспортируя туда свою продукцию. Как отмечает казахстанский экономический обозреватель Тулеген Аскаров в своей недавней статье «ЕАЭС. Чемодан без ручки»: «…отрицательное сальдо торговли Казахстана с партнерами по ЕАЭС увеличилось на 44,4%, до минус $8 млрд 661,6 млн. (…), а суммарное отрицательное сальдо в торговле с партнерами по этому союзу оценивается сейчас не менее чем в $20 млрд, доставшихся главным образом производителям России и Беларуси вместо того, чтобы поддержать этими огромными средствами отечественный бизнес».

Как показали шесть лет существования Евразийского экономического союза, Казахстан больше проиграл, чем выиграл от своего участия в этом региональном объединении, так как проигнорировал старое правило: семь раз отмерь, один раз отрежь. Тот же Европейский союз создавался не сразу, а на основе европейского объединения угля и стали. Никто сразу не прыгал в объятия тесной экономической интеграции по всем направлениям, так как это глупо. Сначала европейское экономическое сотрудничество тестировалось по отдельным направлениям с учетом интересов всех участников этого сотрудничества. То же самое мог бы сделать и Казахстан, не связывая себя сразу многочисленными экономическими обязательствами и не становясь заложником геополитических игр других стран. Ситуацию усугубляло то, что Россия с самого начала видела в ЕАЭС геополитический проект по «собиранию земель», а начавшаяся война санкций между Россией и Западом, бумерангом ударила по ЕАЭС, усилив взаимное недоверие внутри него.

Помнится, в 2014, незадолго до подписания договора о создании Евразийского экономического союза в Астане, некоторые казахстанские чиновники еще раз подтвердили, что в первых вариантах договора о создании ЕАЭС были предложения политического характера, которые казахстанская сторона убедила убрать. В частности, как заявил тогда заместитель министра иностранных дел Казахстана Самат Ордабаев, «мы ушли от политизации Договора… откуда были исключены такие вопросы, как: общее гражданство, внешняя политика, межпарламентское сотрудничество, паспортно-визовая сфера, общая охрана границ, экспортный контроль и т.д., и т.п. Список длинный».

То есть, уже по этому списку было видно, что для Москвы ЕАЭС изначально был больше политический союз, чем экономический, который необходим для формирования вокруг России единого политического, оборонного и информационного пространства. Что касается экономического «партнерства», то в условиях войны санкций Россия в рамках своей программы импортозамещения и с участием своего бизнес-лобби, наоборот, начала создавать большое количество разных препятствий в виде нетарифных методов регулирования, новых правил и требований для импортеров из других стран членов ЕАЭС.

Кстати, в прошлом году в ходе заседания Высшего Евразийского экономического совета руководство Казахстана наконец-то признало тот факт, что желание защитить своих производителей в отдельных случаях превалирует над целями и задачами интеграции, а решения суда Евразийского экономического союза часто игнорируются государствами — участниками ЕАЭС. Также было обнаружено, что в новой стратегии развития ЕАЭС до 2025 года, российская сторона хочет наделить Евразийскую экономическую комиссию дополнительными полномочиями, которые явно нарушали экономический суверенитет Казахстана.

А в начале февраля текущего года, напоминает эксперт, в Казахстане прошла первая в этом году встреча глав правительств стран Евразийского экономического союза, где вице-министр торговли и интеграции Казахстана Жанель Кушукова отметила, что члены Евразийского экономического союза считают друг друга не партнерами, а конкурентами, и это одна из причин низких показателей взаимной торговли внутри союза среди других подобных международных объединений. Довольно показательным был тезис министра о том, что «оживление казахстанского бизнеса на российском рынке вызывает введение ограничительных мер со стороны партнеров. На сегодня из 63 доказанных барьеров устранено 54, из которых 25 – российских. Несмотря на заявленную отмену всех видов контроля на внутренних границах государств — членов ЕАЭС, фактически контроль смещен вглубь территории. Так, в Российской Федерации осуществляется ветеринарный и санитарный контроль на границе, а силами мобильных групп федеральной таможенной службы, по сути, осуществляется таможенный контроль.

Также было заявлено, что с 1 июля этого года вступают в силу поправки в закон о торговой деятельности. Теперь правительство Казахстана будет иметь право вводить ответные меры в случае выявления барьеров на рынках стран-партнеров.

Всё это напоминает позднее зажигание в осознании ошибочности другой иллюзии, которая состояла в том, что с самого начала функционирования ЕАЭС казахстанские власти уверовали в мысль, что сам факт участия в этом региональном объединении априори должен повысить конкурентоспособность нашей республики.

Никто из внешних игроков никогда не будет заинтересован в повышении конкурентоспособности Казахстана, который всех устраивает именно в качестве сырьевого придатка. Высокий уровень коррупции, неэффективное вмешательство государства в экономику, раздутый бюрократический аппарат, отсутствие полноценной рыночной экономики и конкуренции, а также отсутствие большого количества сильных товаропроизводителей снижает нашу конкурентоспособность. И если государство имеет много внутренних экономических и политических проблем, которые мешают быть ему конкурентоспособным в рамках глобальной экономики, то и членство в любом региональном объединении будет создавать проблемы.

Казахстан мог бы чувствовать себя более сильным игроком в любом региональном объединении, если бы вошел туда с более сильной инновационной экономикой и конкурентным бизнесом. Но у нас это стали понимать только в последнее время, не прислушавшись к предостережениям со стороны части экспертного сообщества, которые звучали еще во время создания ЕАЭС, когда этот интеграционный проект напоминал поезд, с которого можно было сойти. Сейчас же возникает ощущение, что мы затащили себя в подводную лодку, из которой уже труднее будет выбраться, даже если она утащит нас на дно геополитических амбиций некоторых участников ЕАЭС.

Кстати, на этом фоне более умно поступил соседний Узбекистан, который пока решил не входить в Евразийский экономический союз в качестве полноправного члена, а стал лишь наблюдателем, тем самым сохранив свой экономический суверенитет, более широкое поле для маневра и, самое главное, получив время для поддержки и укрепления позиций собственных товаропроизводителей»,- написал политолог.